Abe Duque о своих новых музыкальных планах, нью-йоркской ночной жизни 90х, гнете политкорректности, боевых искусствах как форме медитации и других интересных вещах
Abe Duque уже более четверти века играет важную роль в мире техно-музыки и ночной жизни Нью-Йорка. Его узнаваемые и напористые треки помогли уже нескольким поколениям посетителей клубов и фестивалей пережить незабываемые моменты на танцполах, а собственные вечеринки маэстро в легендарном клубе Limelight явились колыбелью для зарождавшегося в 90х нью-йоркского техно саунда.
Несмотря на эти впечатляющие заслуги, Abe Duque можно назвать одним из самых недооценённых в мире техно артистов. И эта неоцененность – его собственный выбор, являющийся логическим продолжением андерграундных корней и верности раз и навсегда выбранному пути. В эру суперстар – диджеев, активно продвигаемых алчными до денег менеджментами, Abe Duque удалось сохранить в своей музыке дух настоящего андерграунда 90х, характерные черты которого – это всегда интересное экспериментальное звучание, обязательное чувство юмора и внимание в большей степени к музыке как таковой, чем к раздутому эго артиста.
Сознательно держась в стороне от слепящих лучей заслуженной славы, Abe Duque в данный момент предпочел счастливую семейную жизнь карьере успешного и беспрерывно путешествующего по миру артиста. Выступает он теперь редко и метко, исключительно в Нью-Йорке и только в том случае, когда уверен в подходящем времени и месте. Но, по его словам, скоро, после долгого перерыва он выпустит ряд мощных новых релизов и, может, каким-нибудь любителям хорошей техно-музыки даже повезет и удастся услышать его лайвы или диджей сеты за пределами Нью-Йорка.
Нам посчастливилось поболтать с Abe Duque о его новом семейном образе жизни, любви к аналоговому оборудованию, нью-йоркской ночной жизни 90х, гнете политкорректного общества и других любопытных вещах.
Интервью: Дмитрий Толкунов
Привет! Похоже у вас был длительный перерыв с новой музыкой и активными гастролями. Есть ли шансы услышать какие-то новые вещи или увидеть где-то ваши выступления в ближайшее время?
Привет! Последние несколько лет я занимался другими вещами. У меня родились две дочки – близняшки. Для меня это самое главное событие в жизни, и я решил себя на 100% посвятить семье. Очень сложно совмещать семейную жизнь с жизнью активно гастролирующего артиста, особенно с той активностью, с которой я гастролировал, – фактически беспрерывно.
Но я начал медленно и постепенно работать над новой музыкой и собираюсь скоро вернуться в полной силе сразу с несколькими проектами, как и полагает возвращаться. Я работаю сейчас сразу с разными людьми, один из них это – Marco DiPrima – немец, живущий в Аризоне; проект будет называться DuqueDiPrima, это будет достаточно прямолинейное, жесткое техно. Мы сейчас заканчиваем альбом и планируем его выпустить в январе на моем лейбле ADR, который я опять запускаю.
Также я начинаю опять работать с моим давним музыкальном партнером Блэйк Бакстером, мы собираемся с ним, опять же в январе , выпустить два релиза на лейбле Кевина Сандерсона KMS. И последние пару лет я занимаюсь артистом Neon Jesus, продюсирую его альбом.
То есть, вскоре стоит ждать много новой музыки.
Чем еще занимались в последнее время, кроме того, что посвящали основное время семье и медленно и верно работали над новым материалом?
Я также начал около года назад преподавать в музыкальной академии 343 Labs. Обучаю там миксингу, мастерингу и музыкальному продакшену. Мне очень нравится передавать людям полезные знания и показывать на практике, как все это делается.
Еще я увлекаюсь боевыми искусствами, практикую Туамоту Дотадо – это японская самурайская традиция обращения с мечом, в Японии ей обучаются военные и полицейские.
Вероятно, эти самурайские практики дают какие-то полезные навыки и качества, которые вы можете перенести на свою музыкальную деятельность, в частности, хорошую концентрацию и мелкую моторику?
Да, конечно. Любой вид боевых искусств это, в первую очередь, очень медитативной процесс. В подобных практиках вы оказываетесь в такой ситуации, когда надо освободить от всего лишнего сознание. И это освобождение – это лучшее состояние, которого вы можете достигнуть, его можно добиться и просто медитируя более традиционным образом, я же выбрал боевое искусство. Я этим занимаюсь ни для того, чтобы суметь кого-то убить мечом, а в первую очередь из-за этой медитативной, очищающей сознание составляющей, которая мне помогает, как в создании музыки, так и во многих других жизненных вещах. Могу сказать, что эти занятия в определенный момент даже спасли мою жизнь, придав ей новое измерение и дав мне возможность расти и развиваться дальше уже в достаточно взрослом возрасте.
Если продолжить говорить, о ваших непосредственно музыкальных практиках – в свое время вы были известны, как фанат исключительно аналогового оборудования типа Roland TB-303. По-прежнему им остались?
Да, я был известен как аналоговый фрик и по-прежнему им остаюсь. Я начал делать музыку на таком оборудовании, когда цифровых технологий еще и в помине не было. Думаю, я уже никогда не перестану быть аналоговым фриком. При этом, я с удовольствием использую все те прекрасные вещи, которые привнесли цифровые технологии. Я всегда использовал все, что помогает и вдохновляет в создании новой музыки. У меня сейчас нет никаких особых приоритетов в технологиях, которыми я пользуюсь в студии. При этом, я очень люблю всю свою аналоговую аппаратуру и думаю, что если у меня случится пожар в доме – я, в первую очередь, побегу спасать ее, а не компьютер.
Можно сказать, что эта увлеченность аналоговым звучанием проистекает из вашей любви к настоящему корневому техно и 90х, о которой вы рассказываете в своих знаменитых треках “What Happened” и “Let’s Take it Back”?
Мне сложно не иметь этой любви, это же было время моего расцвета и громкой славы и невозможно это не ощущать. Но я также открыт будущему. Я живу настоящим и стараюсь получать удовольствие от всего, чего только можно. В ностальгии, конечно, тоже есть свое удовольствие, когда воскресаешь в памяти забытые, прекрасные моменты. Но оставаться молодым возможно только будучи устремленным в будущее и к новым вещам.
Нью-Йоркская ночная жизнь 90х, в особенности связанная с клубами Limelight и Tunnel, в которых вы принимали активное участие, похоже была чем-то очень ярким и бесподобным, наверняка, у вас осталось много интересных воспоминаний о том времени?
Сложно вспомнить какие-то конкретные истории, у меня в голове они как-то все слились и смешались. Я иногда встречаю каких-то людей из того времени, которых сам с трудом припоминаю, как и все то время. Было много нигилизма, распутства, сумасшествия. Было даже убийство, когда промоутер Майкл Элиг убил драгдилера Энджела Мелендеза, что стало точкой в существовании клуба Limelight.
Вы же знали хозяина Limelight и Tunnel Питера Гатьена? О нем ходят достаточно противоречивые мнения, как вы могли бы его охарактеризовать как человека?
Да, мы, конечно, были хорошо знакомы, он был очень мудрым человеком и многому меня научил. После всех скандальных историй, связанных с его клубами, власти нашли возможность депортировать его из США, так как он был гражданином Канады. Но я слышал, что он совсем недавно нашел возможность с помощью адвоката вернуться в Нью-Йорк и в октябре делал здесь ностальгическую вечеринку клуба Tunnel. Не знаю, собирается ли он опять заняться клубным бизнесом, это будет весьма непросто, времена сильно изменились. Будет интересно увидеть, как у него все будет развиваться дальше.
Есть ли сейчас, на ваш взгляд, какие-то места в мире сравнимые по атмосфере и степени накала страстей с великими нью-йоркскими клубами 90х типа Limelight и Tunnel?
Я не могу ничего точно сказать относительно текущего момента, так как уже не гастролирую семь лет и боюсь кого-то обидеть, не упомянув по той причине потому, что просто не знаю об этих местах. Но когда я много ездил, Россия была одним из моих любимейших мест для выступлений. Клуб “Крыша Мира” в Москве занимает особенное место в моем сердце. Не знаю, как сейчас, но раньше много интересного происходило в Мюнхене. Достаточно банально упоминать Берлин, но это действительно город с развитыми традициями ночной жизни и прекрасными клубами. Если совсем углубиться прошлое, то вначале 90х было много хороших мероприятий в Вене. И мне всегда нравилось выступать в Японии, это всегда было что-то особенное. Могу сказать, что и в Нью-Йорке сейчас происходит очень много интересных, андерграундных вечеринок.
Если постараться ответить на вопрос “Что произошло?”, который вы задаете в своем треке “What Happened?”, перечисляя ушедшие в небытие великие клубы и стили электронной музыки – что же, на ваш взгляд, произошло и происходит с клубной культурой и танцевальной музыкой?
Может многим и не понравится, что я сейчас скажу, но мне совершенно не нравятся те вещи, которые сейчас происходят в этих сферах, ситуация в них стала предельно политизированной. Это совсем не то, чем это могло бы быть. Люди начинают использовать музыку для того, чтобы утвердить какие-то свои политические позиции и заработать на этом очки.
Мне совершенно не хотелось бы быть частью этого. Я никогда не хотел, чтобы моя музыка имела какое-то отношение к политике. Из-за этой политизированности многие артисты стали бояться говорить о том, что они по-настоящему думают и имеют в виду, все стало очень предсказуемым, более, чем когда-либо. Посмотрим, что можно сделать, чтобы как-то изменить эту ситуацию.
Что вы конкретно имеете в виду, когда говорите, что мир техно стал очень политизированным?
Индустрия стала диктовать нарративы. Какие-то вещи, которые люди говорят или делают в своей частной жизни могут послужить причиной отменой их выступлений. К примеру, эта ситуация, которая произошла недавно с Ниной Кравиц, когда она поменяла свой стиль и сделала прическу в афростиле, и ее стали обвинять в культурной апроприации. Некоторые люди считают, что они вправе из-за этого теперь требовать отмены ее выступлений. Эта уже ставшая неотъемлемой частью культуры практика отмены выступлений просто отвратительна.
Я знаю некоторых артистов, некоторые моменты частной жизни которых стали объектом публичного внимания. И без вникания в детали, просто на основании каких-то досужих слухов этого стало достаточно для того, чтобы их перестали приглашать выступать. И что вы прикажете им теперь делать, когда они посвятили всю свою жизнь тому, чтобы стать артистами? В сантехники что ли теперь идти?.. Мне сложно поверить, что это происходит.
Похоже, что эта чрезмерная политкорректность, контролирующая нарративы современного общества, превращается в некую новую тоталитарную идеологию?
Да, это так. И это очень грустно, потому что все это движение подразумевало борьбу за толерантность, а в нем не осталось никакой толерантности, оно стало нетерпимо ни какой форме дискуссии и к любым противоположным точкам зрения.
В обществе не осталось места для юмора, юмористы боятся остро шутить, чтобы не попасть в бан, а это уже очень плохой знак. Не знаю, как обстоят дела в остальном мире, а в США юмористы теперь боятся выступать даже в колледжах, опасаясь быть неправильно понятыми и попасть под запрет.
Я думал, что занимаясь музыкой смогу держаться далеко от политики, но теперь это не так.
Кажется, что в 90е было больше место для юмора и иронии в культуре в целом и техно-музыке в частности. Современные же артисты из-за этого засилья политкорректности стали слишком патетичными и серьезными?
Я совершенно с этим согласен. Но таковы окружающие реалии, я не обвиняю в этом артистов. Их конечно можно винить в том, что они не имеют достаточно мужества пойти наперекор установкам, но они являются прежде всего порождением среды, которая их окружает.
Например, многие очень не любят диджеев, играющих крайне коммерческий EDM, но они же существуют потому что они востребованы массами. И я не могу винить людей в том, что они играют эту музыку и зарабатывают на этом много денег, когда люди хотят слышать подобное.
Артисты просто боятся говорить или делать что-то противоречащее принятым в обществе нарративам, они могут потерять из-за этого доход. Все боятся заступать за границу установок, навязанных идеологией политкорректности. И я очень счастлив, что ни от чего этого больше не завишу. Если бы мне приходилось с этим считаться, то у меня точно были бы такие же проблемы. А так, у меня определенно есть преимущества перед другими артистами, я вышел из игры до того, как это все начало происходить.
Вы окончательно вышли из игры или все-таки думаете о полноценном возвращении в музыкальную индустрию?
Я не думаю, что у кого-то должны быть какие-то завышенные ожидания по поводу чего бы то ни было. Если вы хотите быть артистам, то должны знать, что это занятие, совершенно не гарантирующее финансовый успех. Конечно, это прекрасно, если вы артист, зарабатывающий деньги. Но как только вы начинаете их зарабатывать, все меняется. Это хорошо, когда вы получаете удовольствие и при этом себя обеспечиваете, оставаясь верным свои ценностям. Но как только речь заходит о больших деньгах, вам приходится уже и к ценностям своим относится более гибко и не всегда им следовать. Если вы хотите оставаться честным по отношению к себе, то лучше всего этим заниматься прежде всего ради удовольствия, мне повезло, что есть такая возможность. Я сейчас в основном выступаю только на маленьких андерграундных вечеринках, играю для 100 человек, и мне это очень нравится.
У меня совершенно нет стремления себя как-то продвигать и раскручивать. Я держусь подальше от хайпа социальных сетей. У меня есть инстаграм, но я не делаю в нем ежедневные посты и у меня нет цели получить миллионы подписчиков. Мне просто нравится быть артистом ради собственного удовольствия и думаю в моей ситуации для этого настало хорошее время.
Чем планируете еще заняться в ближайшее время, помимо погружения в семейную жизнь и выступлений и создания музыки ради удовольствия?
Думаю, вскоре опять начну много путешествовать, но в этот раз уже с другой целью. Хочу своих дочек взять в образовательное путешествие по миру. До недавнего момента это было не совсем удобно, мне совершенно не хотелось быть тем парнем с громкими детьми в самолете. Но сейчас я думаю у моих дочек, этих маленьких и очень восприимчивых созданий, настал вполне подходящий возраст. Я думаю, что правильное понимание мира – эта одна из важнейших вещей, которую я могу дать своим детям.
Отсутствие знаний о мире – это большая проблема, в особенности для американских детей. Я думаю, что у американцев меньше всего загранпаспортов по сравнению с любой другой страной мира. Они редко покидают пределы страны и совершенно не знают, что за ними происходит. Путешествия, на мой взгляд, это один из лучших способов образования и расширения кругозора. Если вы мне скажете, где вы были, я могу сразу составить примерную картину того, насколько вы хорошо знаете и понимаете мир.
Планировали может быть в своих путешествиях заехать в Андорру или оказаться где-нибудь поблизости в Пиренеях?
Андорра мне всегда была любопытна, как очень маленькая страна, в которой живет всего лишь 70 000 человек. Я думал о ней как раз вчера, когда знал о предстоящем интервью, находясь на Таймс-сквер, думал о том, что все люди, находящиеся сейчас на площади, сопоставимы по количеству с населением Андорры. Вполне вероятно, что заедем.
Будем крайне рады. Спасибо вам большой за интереснейшее интервью.
Спасибо вам.
