Laibach: Наши симпатии всегда были на стороне коммунизма с человеческим лицом

Laibach о творческих планах, философии Ницше, впечатлениях от Северной Кореи, симпатиях к коммунизму, деиндивидуализации и других интересных вещах

Laibach не является обычной музыкальной группой в традиционном понимании. Этот существующий уже почти 40 лет коллектив использует музыку как основной инструмент донесения до масс своих образов и идей, задействован еще в разнообразных проектах, связанных с изобразительным искусством, философией, созданием собственного виртуального государства и партии, видеоартом, саундтреками для кино и театра.

С первых дней существования Laibach следует своей оригинальной концепции и тоталитарной эстетике, во многом основанной на провокационном использовании образов из итальянского футуризма, социалистического реализма и аллюзий на нацистские символы. Даже само слово Laibach несет в себе противоречивый смысл, будучи средневековым немецким названием Любляны – столицы родной для коллектива Словении. Их форма коммуникации с внешним миром, тоже вполне соответствует выбранному раз и навсегда тоталитарному стилю – Laibach воспринимает себя как единый организм, члены группы не дают персональные интервью, все их высказыванья обезличены и коллективные.

Из-за таких шокирующих для обывателей художественных приемов, Laibach были запрещены в начале 80х годов у себя на родине в Югославии. Получив статус диссидентов, они стали искать альтернативные, контрабандные пути продвижения своего творчества и создали объединение NSK (Neue Slowenische Kunst), работающее в области графики, видео, философских изысканий, театральных проектов и так же дававшее ширму музыкальной группе, за которой они могли выступать партизанским образом, скрываясь и мимикрируя под NSK. В конце 80-х, когда Laibach стали заметным явлением и стали широко известны за пределами Югославии, они смогли урегулировать свои сложные взаимоотношения властями, и им разрешили вновь легально выступать под своим названием. В начале 90-х когда Словения получила статус независимого государства, Laibach получил на родине заслуженное признание и стал предметом национальной гордости, как самая известная в мире словенская группа.

На протяжении своей долгой истории Laibach экспериментировали с разными музыкальными стилями, начиная с индастриала до нео-классики, готики и техно-попа. Во многом они известны своими специфичными версиями чужой музыки. Коллектив вовсю препарировал наследие The Beatles, Rolling Stones, Queen, мюзикл Эндрю Ллойд Веббера “Иисус Христос – суперзвезда», поп-рок от групп Europe и Opus и много других неожиданных вещей. В их непередаваемых интерпретациях эта, по большей части, радостная и позитивная музыка начинала звучать как мрачные и инфернальные марши. В этом подходе и заключается сама суть методов и художественных приемов Laibach, которые можно охарактеризовать, как деконструкцию, выводящую на свет демонов тоталитарной и репрессивной идеологии, живущих в массовой культуре.

Помимо введения публики в смятение своими странными и мрачными кавер-версиями, Laibach так же записывают концептуальные альбомы, основанные на собственной музыке и поэзии. В них они позволяют себе серьезные и прямолинейные высказывания об окружающей действительности, представая ратующими за социальную справедливость антиглобалистами и противниками власти капитала.

Страсть к экспериментам и исследованиям новых территорий, делала Laibach участниками таких неожиданных проектов, как совместные выступления с симфоническом оркестром и работ с собственными версиями музыки Баха и Вагнера. В 2015 году они приняли участие в, пожалуй, самой сюрреалистической музыкальной акции нашего времени, выступив в Северной Корее.

Laibach по-прежнему полны неиссякаемой творческой энергии, работая одновременно над несколькими новыми проектами, снимают прекрасное видео к своим песням и интенсивно гастролируют по миру. Нам удалось поговорить с ними о ближайших творческих планах, философии Ницше, впечатлениях от концерта в Северной Корее, симпатиях к коммунизму с человеческим лицом и разных других не менее важных вещах.

Интервью: Дмитрий Толкунов

Здравствуйте! Вы только что закончили большой тур с новым альбомом “The Sound of Music”. Как все прошло, какие впечатления?

Расписание всех выступлений можно посмотреть у нас на сайте. В целом все прошло хорошо, но гастроли – это всегда очень тяжело, как и чисто физически из-за бесконечных перелетов, так и в плане социальных взаимоотношений. Из-за этого длинные туры убили много групп, выживают только сильнейшие. С другой стороны, концерты остались единственной традиционной и романтической формой продвижения музыки и идей, основанной на физической поддержке и взаимопонимании в коллективе. Мы всегда испытываем облегчение, когда успешный тур подходит к концу и все остаются при этом живы и здоровы.

Концерты остались единственной традиционной и романтической формой продвижения музыки

Laibach известны тем, что много экспериментируют. Но ваш последний альбом “The Sound of Music”, сделанный по мотивам мюзикла Ричарда Роджерса, – это, по-моему, ваш первый эксперимент в таком жанре, как мюзикл. Дало ли это какой-то новый опыт в плане сценографии, режиссирования шоу и подбора площадок, подходящих под технические условия этого проекта?

Нельзя сказать, что это первый подобный опыт, альбом 2006 года “Volk” был по своей форме тоже очень близок к жанру мюзикла. Мы всегда выбираем стиль и концепцию нового альбома исходя из имеющихся возможностей и контекста, в котором мы его создаем. “The Sound of Music” в основном был написан в качестве программы, с которой мы выступали в Северной Корее.

Альбом 2006 года “Volk” был по своей форме близок к жанру мюзикла

Ваш предыдущий альбом «Thus Spoke Zarathustra» был по мотивам философского романа Ницше «Так говорил Заратустра». Связан ли выбор подобного материала с тем, что Ницше важный и определяющий философ для Laibach?

Альбом “Thus Spoke Zarathustra” вылился из сотрудничества со словенским театральным режиссером Матжас Бергером, он нас пригласил написать музыку для пьесы по мотивам Ницше, которую исполнил ансамбль театра Антона Подбевшека. Театр Антона Подбевшека находится в Словении, в городе Ново-Место и назван в честь знаменитого словенского поэта-авангардиста 20х годов прошлого века. Поэзии Подбевшека свойственно тяготение к глобальным темам с отсылками к ницшеанским мотивам, связанных с темой Сверхчеловека, и пантеизму Уолта Уитмена. Единственный поэтический сборник Подбевшека назывался «Человек с бомбами», и он оказал не менее серьезное влияние чем Ницше на музыку, которую мы сделали для этой постановки. Впоследствии мы разбили эту музыку на 12 треков и выпустили ее альбомом.

Мы никогда серьезно и системно не изучали Ницше и не находились под сильным влиянием его философии. При этом пригласивший нас принять участие в проекте Матжас Бергер считает, что ницшеанская суть свойственна духу музыки Laibach. Нам же, конечно, всегда нравились убедительные усы Ницше и его идея Вечного Возвращения, но к ницшеанцам мы себя никогда не относили, мы скорее дюшанианцы – последователи Марселя Дюшана.

Влияние Ницше на современную континентальную философию сложно переоценить

Тем не менее, то влияние, которое оказал Ницше на современную континентальную философию, сложно переоценить. Ницше оказал так же сильное влияние на политическую историю Европы, его перспективизм помогает нам лучше понять феномен нынешней эпохи постправды. Он во многом предсказал современный культурный и политический климат. Еще в конце 19 века Ницше предвидел то, что демократизирующиеся европейские страны в итоге могут опять начать становиться разъединенными, впадая, при этом, в массовую истерию. Он был за объединенную Европу и транснациональную политику, с помощью которой можно будет преодолеть мелочный национализм и создать общее культурное пространство, и надеялся на то, что формирующаяся новая европейская элита сможет произвести культурную и политическую революцию. При этом он предсказал происходящее опять сейчас – разобщение, поднимающий голову национализм, вражду и усиливающийся нигилизм. Так же Ницше говорил о важном и определяющем значении войн для истории человечества, а его утверждение о том, что Бог умер, заново поднимало вопрос о том, каким мы бы хотели видеть человечество.

Поэтому обсуждение и различные интерпретации идей Ницше по-прежнему важно. Многие из идей высказанных в «Так говорил Заратустра» и в других его работах до сих пор актуальны и помогают лучше понять социальные и политические вызовы современной действительности.

Какие вообще у Laibach планы на ближайшее время?

Мы сейчас работаем сразу на несколькими релизами, некоторые будут переизданием нашего старого материала, другие с новой музыкой. И в этом году у нас будут еще разные проекты, до конца года еще планируем концерты и большой тур в следующем.

Какова будет музыкальная направленность ваших новых работ?

Очень разнообразна, в зависимости от проекта. В принципе, мы не очень любим заранее говорить о будущих проектах.

Вы известны своей авторской интерпретацией чужого материала, но также есть и альбомы с собственной музыкой и поэзией, в которых позволяете себе серьезные высказывания о современной действительности. Последней подобной работой был альбом “Specter” в 2014. Нет ли в планах сделать что-то в этом ключе?

Да, такие планы есть, и мы уже даже работаем над подобным материалом.

Раньше вы активно использовали метод деиндивидуализации, отлично вписывающийся в вашу тоталитарную эстетику. Старались следовать принципу анонимности, позиционируя Laibach как единый организм, без фокусирования внимания на его отдельных членах. В данный момент мы знаем почти всех членов Laibach и можем назвать их публичными фигурами. Вы отказались от этого метода?

Нет. Медийную известность имеет только небольшое количество людей, стоящих за Laibach, многие из них, кстати, даже больше и не имеют отношения к проекту. Большинство же членов Laibach и людей, регулярно сотрудничающих с коллективом, совершенно неизвестны широкой публике. Мы остались верны все тем же принципам, которым следовали с первых дней существования в начале 80х. Просто в силу внимания к коллективу со стороны медиа и социальных сетей некоторые его члены стали более «публичны», чем другие.

Активное использование вами тоталитарных символов многих шокирует и обескураживает. Понятно, что это художественный прием, и очень хотелось бы вас попросить хотя бы на минуту снять маски и рассказать о настоящих политических взглядах коллектива, и к какого рода социальной и экономической системе вы испытывает симпатии?

Мы не носим масок, и Laibach принципиально не интересуется актуальной политикой и не поддерживает не одно политическое движение и партию. При этом наши симпатии были на стороне коммунизма с человеческим лицом.

Какие у вас остались впечатления от концерта в Северной Корее? Было ли путешествие в страну, которая, похоже, является квинтэссенцией столь близкой вам тоталитарной эстетики, сродни погружению в истоки?

Концерт в Пхеньяне был удивительным опытом, как для нас, так и для местной аудитории. В плане просвещения он был очень полезен для обеих сторон. Мы конечно ехали туда не за погружением в свои истоки, все-таки югославский коммунизм очень сильно отличался от северокорейского. Наша цель была поддержать процесс объединения Северной и Южной Кореи.

Концерт в Пхеньяне был удивительным опытом

Северная Корея это, конечно, совершенно другой мир, непохожий ни на что, что может увидеть или представить европейское сознание, действительность там совершенно сюрреалистична. Хоть у нас была уже какая-то информация от людей, которые уже там бывали, о том, что нас ждет, но все равно – мы были полны предубеждений, которые обычно Запад испытывает к Северной Корее. Мы нашли там то, что большинство стереотипных историй об этой стране, тиражируемых в западных СМИ, – это ложь. По большому счету, Северная Корея – это сильно, если не абсолютно непонятая страна, даже достаточно широко мыслящими, либеральными людьми Запада. И это непонятность просто феноменальна.

Северная Корея это совершенно другой мир

Страна, конечно, достаточно бедна и изолирована, и политическая система там деспотична (при этом менее деспотична, чем в США или Саудовской Аравии), но нельзя не замечать происходящие там позитивные изменения. Люди там, в основном, очень добрые, и в них есть истинная мудрость, которой лишены европейцы. В них нет таких свойственных европейской культуре качеств, как цинизм, сарказм, ирония, вульгарность; они полны скромности, доброты, достоинства и уважения. И они улыбаются и шутят гораздо больше, чем люди в Европе в наши дни. Северокорейцы обычно хорошо одеты – просто и элегантно; и многие изучают иностранный языки.

Пхеньян, который был почти полностью уничтожен и сровнен с землей американской армией во время Корейской Войны, сейчас очень чистый, яркий город с впечатляющей соцмодернисткой, постмодернистской архитектурой и ухоженными парками. Магазины и многочисленные скульптуры в парках там в достаточно вызывающем поп-артовом стиле, как будто их делал Джефф Кунс. Мы были искренне впечатлены Северной Кореей и советовали бы всем туда съездить, пока не слишком поздно.

В свое время, вы были организатором творческого объединения NSK, одной из громких акций которого явилось созданное виртуального государства NSK State. Происходит ли сейчас что-нибудь интересное в рамках этих проектов – какие-нибудь специальные мероприятия, выставки?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала прояснить некоторые факты. NSK (Neue Slowenische Kunst) и NSK State – это два разных проекта. В их основах лежат совершенно разные цели и идеи. NSK уже стало частью истории, NSK State по-прежнему существует.

Laibach был создан в 1980 году, а NSK в 1984 по причине того, что Laibach были запрещены в течении четырех лет в Югославии (с 1983 по 1987), а многие люди из разных областей искусства хотели с нами работать. Поэтому мы создали NSK, как некий расширенный вариант Laibach, состоящий из нескольких групп, занимающихся театром, живописью, дизайном, архитектурой, философией и объединенных в один коллектив ориентированный на идеи и эстетику Laibach. Политическая и культурная атмосфера в Югославии того времени была оптимальна для создания такой формации.

NSK успешно функционировала с 1984 по 1992, потом начала распадаться и прекратила свое существование, объявив своей последней акцией создание конституции NSK State–виртуальной страны, не имеющий границ и конкретной физической территории и при этом управляемой тысячами ее граждан, раскиданных по миру.

NSK стал частью истории, NSK State по-прежнему существует

Как создатели NSK State мы по-прежнему поддерживаем эту идею, но чтобы развить потенциал утопических проектов, так же решили создать собственную партию Specter. Проект с партией не заменил и не отодвинул на задний план NSK State, он сделан, как синхронизированное международное движение, члены которого имеют тесные культурные, политические и социальные связи. В отличие от NSK State, базирующийся на демократических принципах, партия Specter основана на тоталитаристской концепции. В принципе, две эти структуры работают отдельно друг от друга, но в какой-то момент их судьбы могут переплестись и партия Specter может прийти к власти в NSK State.

Сейчас периодически проходят выставки, посвященные истории NSK и конференции NSK State, на которые нас приглашают иногда в качестве специальных гостей, а иногда и нет. И это правильно, потому что NSK State была задумана, как формация, которая может существовать и развиваться независимо от Laibach и других ее создателей.

Видеоарт всегда был очень важной частью шоу Laibach, передающей и усиливающей атмосферу и смысл музыки. Видимо над ним работают какие-то вам весьма идейно и эстетически близкие художники, члены NSK State и бывшие члены NSK?

В NSK State нет членов, есть только граждане – членства, как такового, не существует. В Laibach мы не считаем себя художниками, мы называем себя инженерами человеческих душ и “анартистами”. Видеоарт, конечно, всегда был важной частью того, что мы делаем и создавался он в сотрудничестве с различными людьми, имеющими отношение к миру Laibach. Некоторые из них являются гражданами NSK State, некоторые нет.

Видеоарт всегда был важной частью того, что мы делаем

Есть ли у Laibach какие-то любимые места и страны, где вы особенно любите выступать?

Для нас нет никакой разницы между странами и аудиториями. Они все для нас любимы, некоторые в большей, некоторые в меньшей степени.

А как бы Laibach отнеслись к перспективе выступить в Андорре, и думаете ли вы, что подобный концерт был бы отчасти сродни вашим выступлениям у себя на родине в Словении, являющейся тоже очень маленькой европейской страной?

Ну, Словения, она маленькая, но все же ее население где-то в 26, а территория в 40 раз больше чем в Андорре. А выступить в Андорре мы были бы очень рады, для нас это было бы истиной честью.

Надеемся, что гражданам Андорры предоставится когда-нибудь возможность насладиться вашим прекрасным шоу и спасибо за интересное интервью.

Спасибо вам!