Прошло 13 лет со времени первого визита в Андорру балета Béjart Ballet Lausanne, наследника легендарного балета ХХ века, основанного марсельским хореографом Морисом Бежаром. Программа “Pièces courtes” представляла собой арсенал полёта фантазии, ощущений и эмоций при довольно эклектичном музыкальном сопровождении – от Баха и Моцарта до Бреля и Барбары…
Мы поговорили с Жилем Романом (Gil Roman), художественным руководителем Béjart Ballet Lausanne, о роли искусства в современной жизни, его взглядах на эволюцию современного балета и планах на будущее.
Интервью: Ирина Рыбальченко
Жиль Роман начал танцевать в Монпелье в возрасте семи лет. Затем он поступил в «Академию принцессы Грейс Монте-Карло», прежде чем поступить в Международный Каннский колледж. В 1979 году танцор присоединился к труппе Мориса Бежара «Балет XX века».
С 1993 года Жиль Роман был заместителем директора балета Бежара в Лозанне. Он сменил Мориса Бежара в 2007 году.
Сегодня мы живём в сложной и непредсказуемой геополитической ситуации. По Вашему мнению, в чём заключается роль искусства сегодня? Как геополитическая ситуация влияет на современное искусство?
Это довольно сложный вопрос. Сложившаяся ситуация однозначно тяжела для всех нас – и с экономической, и с гуманистической точек зрения. Та работа, которую делаем мы – артисты – не может быть вне общества. Мы – часть общества. Всё это глубоко трогает меня. В то же время я считаю, что культура, в частности, танец и музыка, не имеет границ. Её цель – гуманизм. Она необходима. В такие трудные времена, когда мир замыкается в себе и страны замыкаются в себе, культура – единственный возможный способ это изменить …
Вы видите этот негативный эффект?
Безусловно! Мы больше не можем выступать в России, мы ограничены в наших возможностях. Компания является полугосударственной и получастной. И наше экономическое положение тоже пострадало.
Нынешняя ситуация затрагивает абсолютно всех, и это глубоко печально. В то же время, мы не должны отступать, мы должны бороться, делить гуманизм друг с другом, потому мы люди, несмотря на наши различия, границы наших государств и наши национальности.
Что Вы думаете об эволюции балетного искусства в целом?
В настоящее время балет развивается во всех направления. Все открыто, все возможно. Я думаю, что танец будет всегда существовать, если только мы не закроемся в маленькой часовне, если танец будет щедрым, если он будет обращён к зрителю. То, что абсолютно необходимо, – это избегать замкнутости и ретрецизма. Надо двигаться навстречу эволюции.
На Ваш взгляд, каковы современные тенденции в эволюции балета?
В танце есть моменты экспансии и ретрецизма. Танец всегда был и остаётся таким, это не ново. В то же время нужно обладать определённой волей, чтобы не позволить себе закрыться, не посадить себя в тюрьму. Танец должен быть одинаково обращён к любому человеку на нашей планете. Это то направление, в котором я хочу развиваться дальше, не позволяя моде и современным течениям ограничивать себя. Потому что танец един и множествен одновременно.
Сегодня Béjart Ballet Lausanne — всемирно известный балет. В чем его сильные стороны?
Это Компания с классической базой и классическим обучением с последующим использованием техники для постановок танца, актуального сегодня. Балет тоже может рождаться и умирать. И перерождаться. Это очень интересно наблюдать по отношению к репертуару Мориса. Я работал над его хореографическими постановками, мы танцевали по всему миру. Иногда балет сам говорит, что он уже не соответствует современному периоду. И вдруг на его месте появляется новый балет, переосмысленный и снова живой. Я сейчас имею в виду балет «Wien, Wien, nur du allein», созданный в 1983 году, над которым я работаю в настоящее время.
Сила Компании в том, чтобы всегда иметь, чем делиться и что сказать. Это то, ради чего я делаю свою хореографию. И я всегда придерживаюсь той же линии, что и Морис. Возможно, это то, что формирует наше vis-à-vis с публикой.
Морис Бежар, в частности, известен как создатель новой парадигмы европейского танца. Кто он лично для Вас?
Я познакомился с Морисом, когда мне было 19 лет, а сегодня мне 62. Так что почти вся моя жизнь прошла рядом с ним. Я пришел в Компанию, потому что в то время на сцене практически не выступали мужчины. Был период танца, конечно, когда мужчины были впереди. Но во времена моей молодости единственный хореограф, который вернул ценность мужского танца, был Морис.
Он меня развивал и усовершенствовал по разным направлениям. Мне было сложно, но я выбрал его своим мэтром. А он выбрал меня. Я любил его, он любил меня. Я получил все, что мог. И сегодня я работаю как создатель… но нет, это слишком громко сказано… как хореограф, который делает свои постановки и в то же время перерабатывает постановки Мориса, чтобы они продолжали жить.
Он до сих пор восхищает меня. Он удивляет меня каждый раз. Моя любовь к нему в любом случае… Я имею в виду… Я думаю о Морисе каждый день. Я живу им и работаю с ним каждый день, даже если он уже больше не с нами. Я живу его творчеством. Я не знаю, как вам лучше объяснить…
Какое было самое сильное впечатление в истории Вашей профессиональной карьеры?
Морис! Он тот, кто сделал мою карьеру. До сих пор каждый раз, когда я работаю с произведениями Мориса, это приключение, приключение и еще раз приключение.
В балете, безусловно, важно образование. Важна и техника, которая требует огромной концентрации. Но важно также уметь преодолевать усталость, физическую боль. Какие черты характера больше всего свойственны танцорам балета?
Как и во всех профессиях, я думаю – это желание делать. Любой ученик, который упортно работает и желает, может стать хорошим танцором. Все зависит от силы воли и артистизма его души.
Очевидно, что любая работа утомительна. Я думаю, что работать на заводе с 5 утра физически намного сложнее, чем танцевать. Мы – артисты – должны делать нашу работу в совершенстве, или не делать её вообще. Мы должны отдаваться ей со всей страстью. Однажды, если страсти больше не будет, единственным выходом будет сменить работу.
Говорят, что в европейском балете больше «техники», а в русском балете больше «души». Вы согласны?
Нет. Я всегда восхищался великими русскими танцорами, но не все так просто. Танец во многом зависит от личности танцора, от его образования. Танец во многом зависит от артиста. Не существует школы, где можно научиться таланту, но есть школа, где можно научиться танцевать. Талант это что-то, что приходит из вне.
Что лежит в основе Вашей профессиональной карьеры? Любовь к танцу? Ваши личные амбиции? Ваше видение? Ваша способность учить?
Всего понемногу. Это во многом зависит от возраста. Когда я был молод, у меня были несоизмеримые амбиции. Мало-помалу я принимал удары судьбы, моя работа дала мне чувство смирения. Конечно, какая-то часть меня до сих пор осталась прежней. Раньше были моменты, когда я интересовался только собой. Постепенно я развернулся к зрителю, начал давать ему всё, что я знаю. Это и есть то, что является путешествием жизни.
Каждый год под Вашим руководством проходят новые спектакли, которые доставляют большое удовольствие мировой общественности. Что планируется в этом году?
Как я упоминал ранее, в этом году я запланировал постановку балета 1983 года “Wien, Wien, nur du allein”, который длится 2 часа 30 минут. Это сложный балет. Он рассказывает историю 14 человек, оказавшихся запертыми в бункере во время бомбардировок. Я использовал время, данное нам во время ограничений, связанных с Covid, чтобы начать работать. Я представлю этот балет в новом декоре, но как всегда в одной плоскости с хореографией Мориса, в декабре этого года в Лозанне. Это главное, над чем я сейчас работаю.
