Профессор философии Университета Барселоны (Каталония, Испания) был приглашен в Андорру для участия в конференции «Жизнь изображений в эпоху цифровой гипер воспроизводимости». Мы поговорили с профессором о роли философии в современной жизни, её связи с цифровым миром, а также поинтересовались его мнением относительно будущего цифровых СМИ.
Интервью: Ирина Рыбальченко
Меня впечатлила Ваша конференция здесь, в Андорре, и я хотела бы продолжить разговор о философии: какую роль она играет в нашей сегодняшней повседневной жизни?
Позвольте мне сначала спросить Вас. Вы могли себе раньше представить, к чему приведет эволюция мобильного телефона? Или какие последствия и осложнения повлечет за собой появление социальных сетей? И какие возможности откроют для нас новые технологии? Все эти вопросы являются частью сегодняшней философии. Как видите, есть и другие пути изучения философии. Они не обязательно проходят через некие «академические органы», субсидируемые государством.
Я вижу прямую связь двух аспектов: что означает цифровизация мира и какую философию нам предлагает наш новый цифровой век?
Считаете ли Вы цифровизацию преимуществом или, скорее, проблемой?
Не вижу в этом ни преимущества, ни проблемы. Некоторые аспекты, безусловно, положительные. Например, можно сэкономить много времени. Время на работу, которое у нас было раньше, цифровизация минимизирует, экономит и сокращает. Но, конечно, другие эффекты носят явно негативный характер, оказывают решающее влияние на наше психическое здоровье и порождают целый ряд расстройств и дискомфорта в нашей повседневной жизни.
Поэтому мы не можем ответить, является ли этот факт преимуществом или проблемой. Что бы это ни было, новые технологии никуда не денутся. Поэтому наша сегодняшняя реальность требует думать о них, не предрешая их. Я говорю это потому, что мы часто занимаемся технофобией, то есть заведомо негативно относимся к новым технологиям. Мне кажется, что, в конце концов, это затмевает аспекты, которые мы можем оценить положительно.
Однажды я сказал, что узнал от трех инфлюенсеров в Интернете гораздо больше, чем за всю свою философскую карьеру. Конечно, это была очевидная провокация с моей стороны. Очевидно, что академические пространства являются официальными каналами, через которые институционализация знания должна пройти и быть переданы. Но это был способ сказать, что цифровые пространства существуют и заслуживают особого внимания. Мы можем определить и распознать их, и, что более важно, наши студенты входят в эти пространства и видят их как некий оазис.
Что такое цифровая гипер репродуктивность, о которой Вы говорили на конференции в Андорре?
Когда мы говорим о цифровой гипер воспроизводимости, я имею в виду режим производства изображений. Исторически существует три основных способа создания изображений. Воспроизведение вручную, что означает некую артезианскую процедуру. Затем начало использования камеры позволило нам воспроизводить изображения без физического вмешательства руки человека а путём элементарного нажатия на кнопку. И этот процесс воспроизводимости, очевидно, порождает мир, подобный тому, который описала Сьюзен Самптер в 1970-х годах. Мир, где почти всё является изображением.
Сегодня мы больше не делаем фотографии, чтобы запомнить моменты или переживания. Сейчас изображения имеют многозначную функцию и используются для многих других целей. Следующий шаг — это то, что мотивировано оцифровкой и что ведет к гипер воспроизводимости.
Что объединяет философию с цифровой гипер воспроизводимостью?
Когда Вы спрашиваете кого-нибудь: «Как бы вы определили философию в образе или метафоре?» Наверняка многие люди, имевшие возможность изучать философию, сказали бы: «Это пещера Платона». Ясно, что речь идет об изображении. Я имею в виду, что исторически и традиционно это два тесно связанных между собой вопроса.
Теперь, когда мы живем в эпоху цифровой гипер воспроизводимости, мы должны спросить себя, что такое наши новые пещеры.
Какое место должна занимать философия в современной системе образования?
В Испании философия всегда маргинализировалась при анализе ее роли в системе образования. Здесь бытует мнение, что единственное, что определяет ценность знания, это то, что его применение принесет выгоду. И, к сожалению, философии нет должного места в нашем практичном мире.
Ежегодно на философском факультете Барселонского университета обучается около 200 студентов, что сравнительно немного.
Я всегда стараюсь использовать на занятиях актуальные темы, то есть не терять связь с настоящим, что не обязательно означает анализ текущих событий. Философия не определяется темами СМИ.
Помогает ли философия лучше понять реальность?
Вместо того чтобы объяснять реальность, мы должны осознавать, насколько живы такие мыслители, как Платон, Кант, Гегель, Аристотель или Декарт. Я скажу иначе. Мы склонны думать, что мы живы, а мыслители мертвы, но я думаю, что верно обратное, и что мы менее живы, чем мы думаем, а они гораздо менее мертвы, чем мы это понимаем. Я имею в виду, они продолжают объяснять нам что-то каким-то особенным образом.
Я изучала философию в университете, и мне всегда казалось, что философия помогает нам открыть границы нашего разума, заставляет подходить к вопросам более творчески и дает нам возможность глубже анализировать мир…
Да, так и есть. В конце концов, это точка зрения, которая заставляет нас не относиться к миру как к чужому. Мир не чужой.
Я прочитала Ваше интервью, в котором Вы объяснили, что сейчас многие крупные корпорации делают ставку на более творческие и менее технические профили, и что это должно заставить деловой мир переосмыслить важность философии…
Да, я в это верю. Когда я комментировал это несколько лет назад, я хотел подчеркнуть, что иногда нас, философов, можно не заметить. Но помните, что очень часто за отличной рекламной кампанией стоит тот, кто изучал философию. Почему? Потому что Вы только что сами об этом упомянули: философия не только стимулирует вас, но и заставляет нас мыслить критически. И это одно из главных достоинств философии.
Путь к реальности всегда критичен. Быть критичным означает не принимать многие вещи, которые мы склонны принимать как должное. Но кроме этой критической стороны есть еще и творческая сторона.
Любопытно, что реклама всегда опережает реальность, а философия всегда отстает. Поэтому они кажутся радикально противоположными. Но любопытно, что люди, работающие в рекламе, если и не изучали никогда философию, то выглядят так, будто изучали её.
И я не шутил, когда говорил, что корпорации или рекламные агентства всё чаще ищут такие профили, потому что они дают возможность общаться с миром с большей пластичностью.
О чем Ваша книга «Путешествие в центр философии»?
Что ж, это книга, цель которой — реконструировать историю мысли, написанную языком, который должен восприниматься просто и доступно. Тем более, что она иллюстрирована. Мне нравятся рисунки, потому что это также очень наглядный способ объяснения. Рисунки работают как аллегории, и это другой тип языка.
Это книга, которой я очень горжусь. Как говорили мне многие читатели этой книги, она позволила им подойти к истории философии без каких-либо предварительных знаний о философии, и именно это они ценят. Она издается Paidós, довольно важным издательством на испанском рынке, и у нас уже есть пять выпусков.
Согласны ли Вы с тем, что будущее за цифровыми медиа, потому что у них больше потенциала, чем у бумажных СМИ?
Сейчас это больше похоже на какое-то натянутое сосуществование. Правда в том, что мы по-прежнему во многом фетишисты, мы по-прежнему предпочитаем прикасаться к вещам. В то же время цифровизация все больше относит нас к нематериальным вещам.
Многие привычки начинают меняться. Ясно также, что элементов сопротивления становится все меньше и меньше. Я не знаю, являются ли они признаком потребностей поколения, которому все еще нужно чувствовать, что к его миру можно прикоснуться. Или наоборот, мы уже погружены в процесс, в котором обычный мир в конце концов развалится. У меня лично именно такое ощущение, что мир становится все менее и менее осязаемым.
На Ваш взгляд, чего не хватает цифровым медиа? Может быть, индивидуальности, эксклюзивности, качества…
Мне кажется, что цифровые медиа продолжают оставаться дубликатами традиционных медиа. Кажется, что они все еще работают с традиционной логикой при работе с информацией. И поскольку мы все еще находимся в рамках этой логики, единственное, что изменилось, — это форма. Это окружающая среда. Окружающая среда, безусловно, предлагает бесконечные возможности, которые каким-то образом заставят эту логику исчезнуть. Но мне кажется, что некая мимикрия все-таки присутствует, когда речь идет о подаче информации и воспроизведении формы в данном контексте.
